Такая горячая.

Такая страстная.

Только его.

Только его безумная девочка.

Больно всасывает губы, впиваясь в бедра, делает движения девушки резче, член набухает больше, Кира сжимает его изнутри, течет еще больше. Она такая раскрасневшаяся, волосы спутаны. Кира на грани своего такого быстрого и острого оргазма, в голове шум, она слышит лишь собственные стоны и музыку, что льется из динамиков.

— Ян… Ян… Господи… сейчас… мммм… аааа…

— Да, давай, детка… еще… бляяя…

Кира кончает, мышцы скручивает, она кричит, член глубоко внутри нее пульсирует, Ян кончает сам, больно сдавив ее в своих объятиях. Сперма выплескивается в презерватив, оргазм отпускает долго, тело накрывает слабость.

Сердце медленно успокаивается, Кира так и лежит на груди парня, мокрая, уставшая, запустив пальцы ему в волосы, нежно поглаживает. А салон заполняет новая песня, слова которой она не может разобрать, но мелодия так глубоко проникает в душу, оседая там уже навсегда.

Кира собирает отросшую челку Яна в кулак, оттягивает голову, смотрит в такие голубые глаза.

— Ты ахуительная, детка.

— Еще раз я услышу слово «детка», и ты получишь по лицу.

— Как скажешь, детка. А ты мне объяснишь, от кого цветы.

Ян улыбается, а Кира еще больнее сжимает его волосы, целует в губы.



Глава 21

— Кира Витальевна, прекрасно выглядите, очень рад вас видеть.

Кире так и хотелось ответить, что не испытывает взаимной радости от встречи с господином Кельманом, но не стала, встречи было не избежать. Начальник пребывал в таком священном трепете при упоминании этой фамилии, что освободил ее от планерки, всех проектов, и не вешал новые. Чудеса.

Мужчина взял Киру за руку и поцеловал. И что за странные манеры? Зачем постоянно лобызать ей руки? Они, в конце концов, не на балу. Артур Эдуардович галантно отодвинул перед Кирой стул, приглашая сесть за стол. Помощник Кельмана, от лица своего хозяина, пригласил ее на завтрак, это было бы мило, если бы не сам Кельман.

Уютный, очень дорогой ресторан в центре города, хрусталь, белоснежные скатерти, живые цветы. Как-то странно в таком заведении есть омлет. К тому же, она с утра сыта, но совсем не пищей. Они провели с Яном все выходные, гонки на «Камаро» и секс в ней же были только началом.

Чем дольше Кира находилась рядом с этим молодым мужчиной, тем больше понимала, какой он особенный. Нет, он был все тем же озорным, безбашенным, мало говорящим, но временами очень серьезным парнем. Когда позвонили ночью, свободно заговорил на английском, извиняясь, что это по учебе, и в Чикаго сейчас день. А когда утром Кира услышала французскую речь, слегка обалдела, Ян снова разговаривал по телефону, расхаживая по ее квартире голым. Он все-таки усадил ее за руль «Камаро» и вот тогда Кира поняла, что значит чувствовать скорость и кипящий в крови адреналин.

Так же было с ним во всем. В поездке за город, катании на катамаранах по озеру и сексе. Она кипела, плавилась, растворялась полностью от его губ, рук, ласк. Летела с крутого обрыва на полной скорости, не боясь упасть и разлететься на атомы. С ним было легко и совсем не страшно, но Кира боялась. Боялась саму себя рядом с Яном, своих эмоций, ощущений и чувств.

Сегодня ночью поняла, что влюбилась, нет, поняла несколько дней назад, но призналась самой себе только ночью. Долго лежала, смотрела в темноту, слушая дыхание Яна, чувствуя тепло его тела и тяжелую ладонь на талии.

Стало страшно, сердце забилось чаще, но куда-то бежать было уже поздно и бессмысленно.

Не убежать от себя.

Не спрятаться.

Не вытравить того, что случилось, можно сказать, впервые.

Как говорят: «Расслабься и получай удовольствие», но расслабиться не получалось, для нее все выходило слишком серьезно.

— Вы прекрасно выглядите, впрочем, я повторяюсь. Рядом с красивой женщиной так легко потерять голову в любом возрасте.

Кира вернулась от воспоминаний о выходных, проведенных с Кельманом-младшим, к его отцу, чуть прищурила глаза, вглядываясь в импозантного мужчину, сидящего напротив. Безупречно сшитый светлый пиджак, рубашка с расстегнутой верхней пуговицей, на запястье часы из белого золота, седина в висках и, видимо, бес в ребре.

Это что, такая подъебка сейчас была? Или у нее начинается паранойя?

— Не могу судить, — ответила уклончиво. — Я принесла эскизы, как мы договаривались, Сергей Федорович просил поторопиться, вы уезжаете, хотелось узнать ваше мнение и внести поправки. Думаю, на той неделе можем приступать, если вас все устроит.

Кельман движением руки подозвал официанта, тот возник рядом.

— Кира, ну что вы сразу о работе, давайте просто позавтракаем, приятно проведем время. Здесь отличная кухня.

Приятно? Это навряд ли.

Кира уже открыла папку с эскизами, но отложила ее на край стола. Она сделала их за пятницу, сидя на кухне до поздней ночи. Плавные линии, небольшой водоем в виде капли, в форме слезы, обрамленной белым камнем с нежными лилиями на ровной глади воды. Вышло красиво и очень стильно, темные дорожки не разбивают стиль дома, а наоборот, хорошо вписываются. Небольшая зона отдыха с открытой чашей костра, удобные кресла. Ян видел проект, эскизы лежали на подоконнике, он неотрывно смотрел на них несколько минут, но не трогал, ничего не сказал и не спросил. Потом обнял ее со спины, уткнувшись в волосы, прижав к себе, постояв так несколько минут.

— Кира, что вы закажете?

— Только кофе, со сливками без сахара.

— Ну, так не пойдет, вам ни к чему блюсти фигуру, и так все шикарно.

Кельман прошелся взглядом по её голым плечам, вот дернул черт надеть боди с высоким горлом, но открытыми плечами, но надо было хоть чем-то прикрыть засосы, оставленные Яном на шее. При воспоминании ночи стало жарко, потянулась, отпила из высокого стакана несколько глотков воды.

— Бурная ночь? — лукавый взгляд.

— Да, бурная, но трудовая, — Кира небрежно указала рукой в сторону эскизов, стараясь выглядеть как можно естественней и выдержать его взгляд, не отводя глаз.

— Да бросьте, в вашем прекрасном возрасте надо брать от жизни все, что она дает, а то она ведь может не только брать, но и отбирать.

А вот это что сейчас было?

Официант так и стоял тенью, ждал заказа гостей.

— Принесите нам омлет с креветками, брокколи, крем-фиш и копченой паприкой, еще чиа-пудинг с кокосом, папайей и перуанским манго. И, конечно, моей прекрасной спутнице — вашего вкуснейшего капучино.

Однако. Перуанский манго звучит уже дорого.

Кельман отдал меню, вновь посмотрел на девушку, Кира делала вид, что с небрежным интересом рассматривает помещение, в котором, как ни странно, был народ. Пожилая пара, дама с собачкой, которую она кормила прямо за столом, двое мужчин в костюмах у окна пили кофе и читали газеты, молодая женщина с ребенком, девочка рисовала в альбоме, а мамаша залипала в телефон.

Лишь сбоку, почти у выхода, около большой напольной вазы, сидел один мужчина, крепкий, в темном костюме, крутил в руках чашку кофе и внимательно смотрел по сторонам. Кира повела плечами, но Артур Эдуардович отвлек ее от мыслей.

— Кира, расскажите, у вас есть мечта?

— Мечта?

— Да, мечта, вы умная женщина, у вас должна быть хорошая мечта. Не банальная такая, как у нынешней молодежи, им все подавай айфоны, квартиры, славу, лайки, подписчиков.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Так мы не будем обсуждать проект?

— Я уже вижу, он прекрасен.

— Вы даже не взглянули.

— Доверяю вашему вкусу.

— Можно мне вопрос?

— Как только ответите на мой.

Кира задумалась. Вообще, зачем ему все это? От скуки? Прихоть такая у богатого человека, разглядывать простых смертных под микроскопом? Изучать их повадки, залезть в душу, выпотрошить ее, узнать, в чем суть.

Официант принес заказ, блюда выглядели красиво, но есть совершенно не хотелось. Кира сделала глоток кофе. Не нравилась ей эта встреча, завтрак, ощущение дискомфорта и неприязни усиливалось еще больше. Хотя с чего бы? Кельман вполне был таким нормальным дядькой, годящимся ей в отцы, если бы не знать его статус и положение.